Данте Алигьери
Божественная комедия
См. подробное оглавление
Ад
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17
18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34
Чистилище
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17
18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33

Рай
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17
18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33
 
             РАЙ. ПЕСНЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ
             Пятое небо - Марс (продолжение)

           1 О скудная вельможность нашей крови!
             Тому, что гордость ты внушаешь нам
             Здесь, где упадок истинной любови,

           4 Вовек не удивлюсь; затем что там,
             Где суетою дух не озабочен,
             Я мыслю - в небе, горд был этим сам.

           7 Однако плащ твой быстро укорочен;
             И если, день за днем, не добавлять,
             Он ножницами времени подточен.

          10 На "вы", как в Риме стали величать,
             Хоть их привычка остается зыбкой,
             Повел я речь, заговорив опять;

          13 Что Беатриче, в стороне, улыбкой
             Отметила, как кашель у другой
             Был порожден Джиневриной ошибкой.

          16 Я начал так: "Вы - прародитель мой;
             Вы мне даете говорить вам смело;
             Вы дали мне стать больше, чем собой.

          19 Чрез столько устий радость овладела
             Моим умом, что он едва несет
             Ее в себе, счастливый до предела.

          22 Скажите мне, мой корень и оплот,
             Кто были ваши предки и который
             В рожденье ваше помечался год;

          25 Скажите, велика ль была в те поры
             Овчарня Иоаннова, и в ней
             Какие семьи привлекали взоры".

          28 Как уголь на ветру горит сильней,
             Так этот светоч вспыхнул блеском ясным,
             Внимая речи ласковой моей;

          31 И как для глаз он стал вдвойне прекрасным",
             Так он еще нежней заговорил,
             Но не наречьем нашим повсечасным:

          34 "С тех пор, как "Ave" ангел возвестил
             По день, как матерью, теперь святою,
             Я, плод ее, подарен свету был,

          37 Вот этот пламень, должной чередою,
             Пятьсот и пятьдесят и тридцать крат
             Зажегся вновь под Львиною пятою.

          40 Дома, где род наш жил спокон, стоят
             В том месте, где у вас из лета в лето
             В последний округ всадники спешат.

          43 О прадедах моих скажу лишь это;
             Откуда вышли и как звали их,
             Не подобает мне давать ответа.

          46 От Марса к Иоанну, счет таких,
             Которые могли служить в дружине,
             Был пятой долей нынешних живых.

          49 Но кровь, чей цвет от примеси Феггине,
             И Кампи, и Чертальдо помутнел,
             Была чиста в любом простолюдине.

          52 О, лучше бы ваш город их имел
             Соседями и приходился рядом
             С Галлуццо и Треспьяно ваш предел,

          55 Чем чтобы с вами жил пропахший смрадом
             Мужик из Агульоне иль иной
             Синьезец, взятку стерегущий взглядом!

          58 Будь кесарю не мачехой дурной
             Народ, забывший все, - что в мире свято,
             А доброй к сыну матерью родной,

          61 Из флорентийцев, что живут богато,
             Иной бы в Симифонти поспешил,
             Где дед его ходил с сумой когда-то.

          64 Досель бы графским Монтемурло слыл,
             Дом Черки оставался бы в Аконе,
             Род Буондельмонти бы на Греве жил.

          67 Смешение людей в едином лоне
             Бывало городам всего вредней,
             Как от излишней пищи плоть в уроне.

          70 Ослепший бык повалится скорей
             Слепого агнца; режет острой сталью
             Единый меч верней, чем пять мечей.

          73 Взглянув на Луни и на Урбисалью,
             Судьба которых также в свой черед
             И Кьюзи поразит, и Синигалью,

          76 Ты, слыша, как иной пресекся род,
             Мудреной в этом не найдешь загадки,
             Раз города, и те кончина ждет.

          79 Все ваше носит смертные зачатки,
             Как вы, - хотя они и не видны
             В ином, что длится, ибо жизни кратки.

          82 Как берега, вращаясь, твердь луны
             Скрывает и вскрывает неустанно,
             Так судьбы над Флоренцией властны.

          85 Поэтому звучать не может странно
             О знатных флорентийцах речь моя,
             Хоть память их во времени туманна.

          88 Филиппи, Уги, Гречи видел я,
             Орманни, Кателлини, Альберики -
             В их славе у порога забытья.

          91 И видел я, как древни и велики
             Дель Арка и Саннелла рядом с ним,
             Ардинги, Сольданьери и Бостики.

          94 Вблизи ворот, которые таким
             Нагружены предательством, что дале
             Корабль не может плавать невредим,

          97 В то время Равиньяни обитали,
             Чтоб жизнь потом и графу Гвидо дать,
             И тем, что имя Беллинчоне взяли.

         100 Умели Делла Пресса управлять;
             И уж не раз из Галигаев лучший
             Украсил позолотой рукоять.

         103 Уже высок был белий столб, могучи
             Фифанти, те, кто кадкой устыжен,
             Саккетти, Галли, Джуоки и Баруччи.

         106 Ствол, давший ветвь Кальфуччи, был силен;
             Род Арригуччи был средь привлеченных
             К правлению, род Сиции почтен.

         109 В каком величье видел я сраженных
             Своей гордыней! Как сиял для всех
             Блеск золотых шаров непосрамленных!

         112 Такими были праотцы и тех,
             Что всякий раз, как церковь опустеет,
             В капитуле жиреют всем на смех.

         115 Нахальный род, который свирепеет
             Вслед беглецу, а чуть ему поднесть
             Кулак или кошель, - ягненком блеет,

         118 Уже тогда все выше начал лезть;
             И огорчался Убертин Донато,
             Что с ними вздумал породниться тесть.

         121 Уже и Капонсакко на Меркато
             Сошел из Фьезоле; и процвели
             И Джуда меж граждан, и Инфангато.

         124 Невероятной истине внемли:
             Ворота в малый круг во время оно
             От Делла Пера имя повели.

         127 Кто носит герб великого барона,
             Чью честь и память, празднуя Фому,
             Народ оберегает от урона,

         130 Те рыцарством обязаны ему;
             Хоть ищет плотью от народной плоти
             Стать тот, кто этот щит замкнул в кайму.

         133 Я Импортуни знал и Гвальтеротти;
             И не прибавься к ним иной сосед,
             То Борго жил бы не в такой заботе.

         136 Дом, ставший корнем ваших горьких бед,
             Принесший вам погибель, в злобе правой,
             И разрушенье бестревожных лет,

         139 Со всеми сродными почтен был славой.
             О Буондельмонте, ты в недобрый час
             Брак с ним отверг, приняв совет лукавый!

         142 Тот был бы весел, кто скорбит сейчас,
             Низринь тебя в глубь Эмы всемогущий,
             Когда ты в город ехал в первый раз.

         145 Но ущербленный камень, мост блюдущий,
             Кровавой жертвы от Фьоренцы ждал,
             Когда кончался мир ее цветущий.

         148 При них и им подобных я видал
             Фьоренцу жившей столь благоуставно,
             Что всякий повод к плачу отпадал;

         151 При них народ господствовал так славно
             И мудро, что ни разу не была
             Лилея опрокинута стремглавно

         154 И от вражды не делалась ала".



Примечания

     10. На "вы", как в Риме стали величать. - Считалось, что  обращение  на
"вы" впервые возникло в Риме применительно к Цезарю.  14-15.  Как  кашель  у
другой... - В романе о Ланчелоте (см. прим.  А.,  V,  128)  придворная  дама
многозначительно кашлянула, присутствуя при нежной беседе королевы  Джиневры
с Ланчелотом.
     26. Овчарня Иоаннова - то есть  Флоренция,  патроном  которой  считался
Иоанн Креститель.
     34-39.  С  тех  пор,  как  "Ave"  ангел  возвестил...  -  Флорентийское
летосчисление велось от "воплощения Христова" (25 марта). От этой  начальной
даты по день рождения Каччагвиды Марс вступал в созвездие Льва 580  раз.  Во
времена  Данте  годовое  обращение  Марса  считалось  равным   686,94   дня.
Следовательно, Каччагвида родился в 1091 г.
     41-42. В том месте... - где на ежегодном состязании всадники вступают в
последний из шести округов (Porta San Piero). Домами в этой старейшей  части
города владели исконные флорентийские роды.
     46. От Марса к  Иоанну  -  от  статуи  Марса  (А.,  XIII,  143-150)  до
баптистерия св. Иоанна, то есть от южного конца города до северного.
     49-50.  Феггине  (Фильине),  Камни  и  Чертольдо  -  небольшие   города
неподалеку от Флоренции.
     54. Голлуццо и Треспьяно - местечки под самой Флоренцией.
     56. Мужик из Агульоне (близ  Флоренции)  -  Бальдо  д'Агульоне,  юрист,
составитель амнистии 1311 г., в которую Данте  не  был  включен  (см.  также
прим. Ч., XII, 105).
     57. Синьезец - Фацио деи Морубальдини из Синьи (местечко в окрестностях
Флоренции), судья-взяточник.
     58-66. Смысл: "Если бы духовенство не оспаривало императорских  прав  и
этим не способствовало распрям, раздирающим Италию, то многие оставались  бы
жить на прежних местах, и Флоренция не страдала бы от пришельцев".
     62. Иной бы в Симифонти поспешил - по-видимому, Липпо Веллути,  деятель
партии Черных.
     64. Монтемурло - замок, принадлежавший графам Гвиди.
     65. Черки, выходцы из Аконе - см. прим. А., VI, 64-72.
     66. Буондельмонти, после разрушения в XII  в.  флорентийцами  их  замка
Монтебуони на реке Греве, поселились во Флоренции.
     73. Луни (А., XX, 47) и Урбисолья - некогда цветущие города, во времена
Данте лежавшие в развалинах.
     75. Къюзи и Синиголья пришли ко времени Данте в полный упадок.
     88-93. Перечисляемые в этих и в дальнейших стихах флорентийские роды ко
времени Данте либо пресеклись, либо оскудели.
     94-96. Вблизи ворот Сан-Пьеро теперь обитают разбогатевшие  Черки  (ст.
65), которые в 1280 г. скупили дома и дворцы,  некогда  принадлежавшие  роду
Равиньяни  (см.  прим.  97-99),  а  затем  графам  Гвиди,  и  которые  своим
предательством  приведут  к  гибели  государственный  корабль.  Когда   были
провозглашены "Установления правосудия", они примкнули к народной партии, но
в 1301 г. малодушно предали город Карлу Валуа (см. прим. Р., XVII, 48).
     97-99. Равиньяни. - Беллинчоне Берти деи Равиньяни (Р., XV, 112)  выдал
свою дочь Гвальдраду (А., XVI, 37) за графа Гвидо Старого, и внуком  ее  был
граф Гвидо Гверра (А., XVI, 34-39). Имя Беллинчоне укоренилось  в  потомстве
трех сестер Гвальдрады.
     102. Золотая рукоять меча была признаком рьщарского звания.
     103. Белий столб. - В гербе рода Пильи была в червленом  поле  отвесная
полоса ("столб") бельего (беличьего) меха.
     104.  Те,  кто  кадкой  устыжен  -  Кьярамонтези,   опозоренные   своим
сородичем, Дуранте Кьярамонтези (см. прим. Ч., XII, 105).
     106. Ствол, давший ветвь Кальфуччи - род Доната.
     109-110. Сраженных своей гордыней - Уберти.
     111. Золотые шары были в гербе Ламберта.
     112-114.  Такими  были  праотцы  и  теперешних  Висдомини,  и  Тозинги,
которые, когда пустует епископская кафедра,  становятся  ее  блюстителями  и
живут вольготно.
     115. Нахальный род - Адимари. Один из них, Боккаччо  Адимари,  завладел
после изгнания Данте его имуществом и всеми силами противился  применению  к
нему амнистии.
     119. Убертин Донато, женатый на одной из дочерей Беллинчоне  Берти  деи
Равиньяни, был недоволен тем, что его  тесть  выдает  другую  свою  дочь  за
одного из Адимари.
     121-122. Капонсакко. - Капонсакки, знатные  фьезоланцы,  поселились  во
Флоренции возле Меркато Веккьо (Старого Рынка).
     125-126. Одни из ворот старого города (малый круг), Porta Peruzza, были
названы по имени Делла Пера, теперь забытых.
     127-132. Кто носит герб великого  барона...  -  Гугон  Великий,  маркиз
Тосканский (умер в 1001 г.), поминаемый  в  день  Фомы,  посвятил  в  рыцари
некоторых флорентийцев, которые и  приняли  его  герб  с  теми  или  другими
отличиями. Герб Делла Белла отличен был золотой каймой. Один из Делла Белла,
Джано, возглавил народное  движение  против  магнатов  и  был  вдохновителем
"Установлений правосудия" 1293 г.
     133-135. Импортуни и Гвальтеротти жили в округе  Борго  Санти-Апостоли,
где было бы спокойнее без новых поселенцев (Буондельмонти).
     136-141. Дом, ставший корнем ваших горьких бед - семья Амидеи.  В  1215
г. Буондельмонте де'Буондельмонти, нарушив слово,  данное  девушке  из  рода
Амидеи, женился на другой. Амидеи, их  родичи  и  друзья  решили  отомстить.
Наиболее решительный совет подал Моска деи Ламберта (А., XXVIII, 103-111), и
Буондельмонте был убит близ Старого Моста, у статуи Марса (ст. 145).
     К этому  убийству  легенда  приурочила  раскол  города  на  гвельфов  и
гибеллинов. Первых возглавили Буондельмонти, вторых - Уберти.
     143. Эма - приток реки Греве (см. прим. 66).
     145. Ущербленный камень, мост блюдущий - то есть обломок статуи Марса у
въезда на Старый Мост (см. прим. 136-141; А., XIII, 143-150).
     152-153. Ни разу не была лился опрокинута стремглавно. - То  есть  враг
ни разу не опрокидывал знамя Флоренции с геральдической лилией.
     154. И от вражды не делалась ала. -  Старинным  гербом  Флоренции  была
белая лилия в алом поле. Гвельфы заменили  ее  алой  лилией  в  белом  поле.
Гибеллины пользовались прежним гербом.
 
Главная страница | Далее


Нет комментариев.



Оставить комментарий:
Ваше Имя:
Email:
Антибот: *  
Ваш комментарий: