ЧИСТИЛИЩЕ. ПЕСНЬ ВТОРАЯ
У подножия горы Чистилища - Новоприбывшие души умерших
1 Уже сближалось солнце, нам незримо,
С тем горизонтом, чей полдневный круг
Вершиной лег поверх Ерусалима;
4 А ночь, напротив двигаясь вокруг,
Взошла из Ганга и весы держала,
Чтоб, одолев, их выронить из рук;
7 И на щеках Авроры, что сияла
Там, где я был, мерк бело-алый цвет,
От времени желтея обветшало.
10 Мы ждали там, где нас застал рассвет,
Как те, что у распутья, им чужого,
Душою движутся, а телом нет.
13 И вот, как в слое воздуха густого,
На западе, над самым лоном вод,
В час перед утром Марс горит багрово,
16 Так мне сверкнул - и снова да сверкнет! -
Свет, по волнам стремившийся так скоро,
Что не сравнится никакой полет.
19 Пока глаза от водного простора
Я отстранял, чтобы спросить вождя,
Свет ярче стал и явственней для взора.
22 По сторонам, немного погодя,
Какой-то белый блеск разросся чудно,
Другой - под ним, отвесно нисходя.
25 Мой вождь молчал, но было уж нетрудно
Узнать крыла в той первой белизне,
И он, поняв, кто направляет судно,
28 "Склони, склони колена! - крикнул мне. -
Молись, вот ангел божий! Ты отныне
Их много встретишь в горней вышине.
31 Смотри, как этот, в праведной гордыне,
Ни весел не желает, ни ветрил,
И правит крыльями в морской пустыне!
34 Смотри, как он их к небу устремил,
Взвевая воздух вечным опереньем,
Не переменным, как у смертных крыл".
37 А тот, светлея с каждым мановеньем,
Господней птицей путь на нас держал;
Я, дольше не выдерживая зреньем,
40 Потупил взгляд; а он к земле пристал,
И челн его такой был маловесный,
Что даже и волну не рассекал.
43 Там на корме стоял пловец небесный,
Такой, что счастье - даже речь о нем;
Вмещал сто душ и больше струг чудесный.
46 "In exitu Israel" - так, в одном
Сливаясь хоре, их звучало пенье,
И все, что дальше говорит псалом.
49 Он дал им крестное благословенье,
И все на берег кинулись гурьбой,
А он уплыл, опять в одно мгновенье.
52 Толпа дичилась, видя пред собой
Безвестный край, смущенная немного,
Как тот, кто повстречался с новизной.
55 Уже лучи во все концы отлого
Метало солнце, их стрелами сбив
С небесной середины Козерога,
58 Когда отряд прибывших, устремив
На нас глаза, сказал нам: "Мы не знаем,
Каким путем подняться на обрыв".
61 Вергилий им ответил: "С этим краем
Знакомимся мы сами в первый раз;
Мы тоже здесь как странники ступаем.
64 Мы прибыли немного раньше вас,
Другим путем, где круча так сурова,
Что вверх идти - теперь игра для нас".
67 Внимавшие, которым было ново,
Что у меня дыханье на устах,
Дивясь, бледнели, увидав живого.
70 Как на гонца с оливою в руках
Бежит народ, чтобы узнать, в чем дело,
И все друг друга давят второпях,
73 Так и толпа счастливых душ глядела
В мое лицо, забыв стезю высот
И чаянье прекрасного удела.
76 Одна ко мне продвинулась вперед,
Объятия раскрыв так благодатно,
Что я ответил тем же в свой черед.
79 О призрачные тени! Троекратно
Сплетал я руки, чтоб ее обнять,
И трижды приводил к груди обратно.
82 Смущенья ли была на мне печать,
Но тень с улыбкой стала отдаляться,
И ей вослед я двинулся опять.
85 Она сказала мне не приближаться;
И тут ее узнал я без труда
И попросил на миг со мной остаться.
88 "Как в смертном теле, - молвил дух тогда, -
Тебя любил я, так люблю вне тленья.
Я подожду; а ты идешь куда?"
91 "Каселла мой, я ради возвращенья
Сюда же, - я сказал, - предпринял путь.
Но где ты был, чтоб так терять мгновенья?"
94 И он: "Обидой не было отнюдь,
Что он, беря, кого ему угодно,
Мне долго к прочим не давал примкнуть;
97 Его желанье с высшей правдой сходно.
Теперь уже три месяца подряд
Всех, кто ни просит, он берет свободно.
100 И вот на взморье устремляя взгляд,
Где Тибр горчает, растворясь в соленом,
Я был им тоже в этом устье взят,
103 Куда сейчас он реет водным лоном
И где всегда в ладью сажает он
Того, кто не притянут Ахероном".
106 И я: "О если ты не отлучен
От дара нежных песен, что, бывало,
Мою тревогу погружали в сон,
109 Не уходи, не спев одну сначала
Моей душе, которая, в земной
Идущая личине, так устала!"
112 "Любовь, в душе беседуя со мной", -
Запел он так отрадно, что отрада
И до сих пор звенит во мне струной.
115 Мой вождь, и я, и душ блаженных стадо
Так радостно ловили каждый звук,
Что лучшего, казалось, нам не надо.
118 Мы напряженно слушали, но вдруг
Величественный старец крикнул строго:
"Как, мешкотные души? Вам досуг
121 Вот так стоять, когда вас ждет дорога?
Спешите в гору, чтоб очистить взор
От шелухи, для лицезренья бога".
124 Как голуби, клюя зерно иль сор,
Толпятся, молчаливые, без счета,
Прервав свой горделивый разговор,
127 Но, если вдруг их испугает что-то,
Тотчас бросают корм и прочь спешат,
Затем что поважней у них забота, -
130 Так, видел я, неопытный отряд,
Бросая песнь, спешил к пяте обрыва,
Как человек, идущий наугад;
133 Была и наша поступь тороплива.
Примечание
1-3. По Данте, гора Чистилища и Иерусалим расположены на
противоположных концах земного диаметра, поэтому у них общий горизонт. В
северном полушарии вершина небесного меридиана ("полдневного круга"),
пересекающего этот горизонт, приходится над Ерусалимом. В описываемый час
солнце, видимое в Иерусалиме, клонилось к закату, чтобы вскоре появиться на
небе Чистилища.
4-6. А ночь... - Согласно средневековой географии, Иерусалим лежит в
самой середине суши, расположенной в северном полушарии между Полярным
кругом и экватором и простирающейся с запада на восток всего лишь на 180ь
долготы. Остальные три четверти земного шара покрыты водами Океана. В равном
отдалении от Иерусалима находятся: на крайнем востоке - устье Ганга,
текущего с запада на восток, на крайнем западе - Геркулесовы столбы, Испания
и Марокко. Когда в Иерусалиме заходит солнце, то со стороны Ганга
надвигается ночь. В описываемое время года, то есть в пору весеннего
равноденствия, ночь держит в руках весы, то есть находится в созвездии
Весов, противостоя солнцу, находящемуся в созвездии Овна. Осенью, когда она
"одолеет" день и станет продолжительнее, чем он, она выйдет из
созвездия Весов, то есть "выронит" их.
16. И снова да сверкнет! - Данте жаждет после смерти снова очутиться у
горы Чистилища, на берегу спасения.
26. В той первой белизне. - То, что белело по сторонам приближающегося
света, были крылья ангела; то, что белело внизу, - его одежда. Средоточием
света было его лицо.
46. "In exttu Israel" (лат.) - "Когда вышел Израиль [из Египта]".
56-57. Сбив с небесной середины Козерога. - При восходе солнца
созвездие Козерога было на меридиане, а теперь начало склоняться к западу.
86. И тут ее узнал я. - Данте узнал тень своего друга, композитора и
певца Каселлы (ст. 91).
91-92. Ради возвращенья сюда же - ради того, чтобы после смерти
оказаться в Чистилище, а затем в Раю.
94-105. Каселла рассказывает поэту, что души тех, "кто не притянут
Ахероном" (ср. А., III, 70-129), то есть не осужден на муки Ада, слетаются
после смерти к устью Тибра (ср. Ч., XXV, 85-87), откуда ангел отвозит их в
челне на остров Чистилища. Хотя он долго не брал с собой Каселлу, тот не
усматривает в этом обиды, будучи убежден, что желание ангела-перевозчика "с
высшей правдой сходно". Но сейчас весна 1300 г., в Риме, начиная с
рождества, справляется церковный "юбилей" (см. прим. А., XVIII, 28-33),
щедро отпускаются грехи живым и облегчается участь мертвых. Поэтому вот уже
три месяца, как ангел "берет свободно" в свою ладью всех, кто ни попросит
112. "Любовь, в душе беседуя со мной". - Так начинается одна из канцон
Данте, открывающая собою третий трактат "Пира".
119. Величественный старец - Катон.
Главная страница
|
Далее
Нет комментариев.
Оставить комментарий:
|
