Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь

Числительные имена (грамм.). - Понятие численности в языке выражается двумя способами: 1) в виде особых форм имени, местоимения и глагола, обозначающих общие представления так назыв. единственного, двойственного и множественного "чисел", и 2) в виде самостоятельных имен Ч., означающих точные понятия отдельных чисел. Оба способа до известной степени связаны друг с другом исторически, причем иногда связь эта дает себя знать долго спустя после того, как известные формальный особенности уже потеряли всякое реальное значение, Так до сих пор в русском языке Ч. два соединяется с древними формами двойственного числа имен существительных (только в муж. р.), хотя двойств. число само давно уже перестало существовать (напр. два брата). В свою очередь и самостоятельные формы двойств. числа нередко удерживаются лишь у имен Ч., хотя другими именами давно уже утрачены (ср., напр., русское и вообще слав. два, рус. двумя, двух, лат. octo и т. д.). Развитие имен Ч. в языках находится в заметной связи с языком жестов. Нередко можно наблюдать, что жест, как более простое и более понятное средство выражения, даже задерживает развитие самостоятельного языкового обозначения чисел. Недостаточное развитие имен Ч. как раз наблюдается в языках тех племен, который до сих пор обладают богатым языком. жестов, параллельным со звуковой речью или нередко заменяющим ее. Поэтому надо остерегаться делать слишком поспешные: заключения о невыработанности числовых понятий, или вообще о неспособности к счету таких народов, на основании недостаточности их числительных систем. Так,. едва ли существует какая-нибудь существенная разница между числовыми представлениями индейцев чиквито и тарахумара (в Мексике), хотя первые имеют особое слово только для понятия 1 и все остальные числа выражают поднятием пальцев, а вторые. рядом с жестами пальцев, произносят и особые определенные звуки. Первичная связь имен Ч. с языком жестов, и именно пальцев руки, отражается в громадном распространении десятичной системы счисления на всем земном шаре, при отсутствии которой мы чаще всего встречаемся с системами пятеричной и "двадцатиричной" (вигезимальной), восходящими к тому же естественному способу счета по пальцам, с той разницей, что в основе пятиричной системы лежит только одна рука, а при двадцатиричной привлекаются к счету еще и ножные пальцы. Индейцы Америки до сих. пор в своем языке жестов обозначают число 20, вытягивая все 10 пальцев по направлению к ногам, а эскимосы тоже число выражают сочетанием слов "кончен весь человек", т. е. "кончен" счет. всех его пальцев на руках и на ногах. Рядом с названными системами, у некоторых южно-американских и у большинства австралийских племен встречаются следы известной связи имен Ч. с личными местоимениями. По-видимому, первый толчок к образованию Ч. имен был здесь дан именно различением собственной особы от другого лица, к которому обращаются с речью, и от третьего лица - различием. легшим в основу образования форм ед. числа личных местоимений. Впрочем, и здесь, рядом с этим первичным способом счета, встречаются осколки пятиричиой и двадцатиричной систем. Так. в абипонском языке самостоятельные слова Ч. имеются только для 1 и 2, понятие 3 выражается соединением 2+1, но рядом имеются еще выражения: "пальцы страусовой ноги" (4), "пальцы руки" (5), "пальцы обеих рук" (10), "пальцы обеих рук и обеих ног" (20). Исключение составляет язык тасманцев (теперь уже вымерший), в котором самостоятельные Ч. имеются для первых четырех чисел, а 5 выражается, как 4+1. Возможно, впрочем, что и здесь число 4 первично выражалось именем какого-нибудь предмета, состоявшего из четырех частей (как в абипонском). На таком первичном счете, вероятно, основано особое значение числа 8, свойственное семитам и индоевропейцам, отразившееся в "шестеричном" счете по шестеркам, дюжинам, "гроссам" и т. д., следы которого несомненно существуют и в индоевроп. языках, и дали повод И. Шмидту сделать неправдоподобное предположение, что прародина индоевропейцев находилась в Азии вблизи Вавилона, где также существовал шестеричный счет и откуда индоевропейцы только и могли его заимствовать. Из выше изложенного, однако, ясно, что шестиричный счет не составляет монополии семитов и в глубокой древности мог возникнуть у индоевронейцев самостоятельно. Главную роль в образовании Ч. играют, однако, конкретные названия руки и пальцев, которые со временем превращаются в имена абстрактных числовых понятий. Следы этого процесса найдем и в индоевропейской системе Ч., где, напр., первичное Ч. *penge=санскр. рапса, лит. penki, греч. pente, лат. quinque (из *pinque)=5, находится в этимологическом родстве с древне-верхне-нем. Fust=нем. Faust, ст. слав. , польск. piesc, русск. пясть, пясточка (горсть), запястье, и первично, очевидно, имело значение просто "рука". Нет ничего невероятного, что другие имена Ч. подобно абипонскому "нога страуса"=4, тоже восходят. к различным конкретным именам, хотя все существующие попытки доказать это положение являются чистыми догадками. Применяясь к другим предметам, состоящим из стольких же одинаковых частей, или к собраниям стольких же одинаковых предметов, подобные конкретные названия мало-помалу утрачивали свое конкретное предметное значение и переходили в простые Ч. Такими образом нет ничего удивительного в общем распространении десятичной системы Ч., рядом с которой являются менее совершенные пятеричные и двадцатеричные системы, служащие большей частью дополнениями десятичной (в роде франц. quatrevingt=80, рядом с десятичными Ч.). Лишь немногие народы (напр. негры Динка) имеют настояшие пятеричные системы, в которых основой счета является 5 и Ч., следующие за ним, образуются путем сложения: 5+1 5+2 и т. д. В индоевроп. системе Ч. основным числом является 10, и Ч., следующие за ним, образуются путем сложения, в роде русского 11=один-надцать (1+10), 12=двена-дцать (2+10) и т. д. Ч. 20, как в славянском). (двадесять, русск. двадцать), так и в других индоевр. языках, тоже восходит к сложению из Ч. два и сокращенного десять (санскр. vic-сati, лат. Vi-ginti, греч. дор. Fi-cati, FecatiI, атт. ei-cosi). Даже 100=индоевр. *k'mto-m представляет собой перичное *dk'm-to-m, т. е. "десяток" (подразумевается, "десятков"). Таким образом основными Ч. в индоевроп. языках являются только первые 10. Остальные уже в индоевроп. праязыке являлись составными из этих 10, причем частью это были сложные слова. О том, что по крайней мере известная часть диалектов индоевроп. праязыка имела уже понятие о 1000, свидетельствуют Ч. санскр. sa-hasram (=одна тысяча), греч. лесб. cellioi из ceslioi. (аттич. cilioi), в основе кoтopыx лежит индoeвpoп. *gheslo. Рядом с этим образованием темного происхождения, имелись, вероятно, и вполне ясные сложения, в роде санскр. dacacati, т. е. 10 сотен=1000. Славянское , гот. thusundi, древ. верх. нем. dusunt, нем. Thausend, лит. tukstantis представляют собой другую древнюю форму, также свойственную еще известной части диалектов индоевр. праязыка. У индоевроп. Ч. принято различать следующие классы: Ч. количественные (cardinalia), отвлеченные (abstracta), порядковые (ordinalia), множительные (multiplicativa) и распределительные (distributiva). Нередко наблюдается переход Ч. из одного класса в другой. Так слав. , русск. пять, представляет собой в сущности не количественное, а отвлеченное имя существительное Ч. (пяток, пятерка), родственное санскр. аналогичному имени pankti-s и подчинившееся, кроме того, влиянию порядкового числительного (ср. греч. pemptox), по типу отношений десять - десятый, девять - девятый и т. д. Вместо индоевроп. настоящего количественного *penqe, в стслав. было бы *, а в русском *пяче. Точно так же и вместо санскр. panklis должно было бы получиться стслав. *, русск., *пячь (ср. лат. nox, nocti-s, стслав. ношть, русск, ночь). Таким образом форма пять не могла возникнуть фонетически ни из индоевр. *penqe, ни из индоевр. "penqti-s и может быть объяснена лишь аналогией или морфологигеской ассимиляцией к порядковому пятый. Такие же случаи представляют и следующие слав. Ч. количественные: шесть (от шестой), седмь, семь (от седьмой, ср. греч. ebdomox, лат. septimus, лит. septmas), восемь, осмь (от ослой). Некоторые Ч., согласно с вышеизложенным, обнаруживают родство с местоимениями. Так, например, одна из индоевр. форм Ч. количественно 1 образована от несомненно местоименного корня oi-; ср. греко-италокельто-германобалтийско-слав. *oi-no-s (греч. oi-no-V "одно очко на игральной кости", лат. unus "один", готск, ain-s, нем. ein, лит. V-enas, слав. ин, напр. в инорог=единорог; сюда же санскр. ena в значении местоимения "он", первично, вероятно, просто указательного), инд. oi-qo=caнскр. e-ka-s "один" и т. д. Другие Ч., напротив, могут быть приведены в связь с глагольными корнями. Таково, напр., порядковое Ч. для 1: стслав. прьв, русск, первый, санскр. purvas "находящийся впереди", греч. prvtox и т. д., лат. primus, лит. pirmas и др., находящиеся в родстве с глагольн. корнем per-por, имеющимся в нашем переть, пороть, паром (собственно паром), греч. peraw "переправляюсь, двигаюсь вперед" и т. д. каково же наше Ч. новейшего происхождения раз, тождественное со второй частью слова образ, корнем глагола раз-ить в именем существ, раз, рядом с которыми имеем глагол резать, сохранивший до сих пор основное значение корня. Первичное звачение раз было - черта, проведенная острым орудием, нарезка. Во второй части Ч. прилагательных двукратный, трехкратный, наречиях двукраты, трикраты, польск. dwukros и т. д. имеем также элемент глагольного происхождения, являющийся семасиологической параллелью к раз (крата=первично черта, от корня qert-, qort-. "резать, рубить"). Таким образом Ч. не представляют исключения среди других грамматических категорий по какой-либо особенной чистоте и однородности своего состава и являются таким же конгломератом первично разнородных частей, как, напр., предлоги, суффиксы, имена и т. п. Литература. Бопп, "Ueber die Zahiworter im Sanskr., Griech., Lat., Litth., Goth. und Altslaw" ("Abhandlungen" берл. академии, 1833); Лепсус, "Ueber den Ursprung und die Verwandtschaft der Zahlworter in der lndogerm., Semit. und der Koptischen Sprache", в его "Zwei sprachyergleichende Abhandlungen" (Б., 1836); Потт, "Die quinare und vigesimale Zabimethode bei Volkern aller Welttheile, nebst ansfubrlichen Bemerkungen ubег die Zahiworter Indogermanischen Stammes" (Галле, 1847); его же, "Die Sprachverschiedenheit in Europa an den Zahlwortern nachgewiesen, sowie die quinare und vigesimale Zahlmethode" (там же, 1868): Э. Шрадер, "Ueber den Ursprung und die Bedeutung der Zahlworter in der indoeurop. Sprache" (Стендаль, 1854); Zebetmayr, "Verbalbedeutung der Zahlworter, als Beitrag zur Beleachtung des ursprungl. Verhaitnisses der indogerm. Sprachen zum semit. Sprachstamme" (Лпц., 1854); В. Вакернагель, "Ueber Zahl nnd Ziffern" (Michaelis, "Zeitschr. fur Stenographie", 1855); Benloew, "Recherches sur l'origine des noms de nombre japhetiques et semitiques" (Гиссен, 1861); Краузе, "Ueb. den Ursprung nnd die Bedeutung der Zahlworter" ("Zeitschr. f. osterreich. Gymnasien", 1865); И. Шмидт, "Ueber einige numeralia multiplicativa" (Куна, "Zeitschr. f. vergl. Sprachforschung", т. XVI); Эд. Мюллер, "Sprachvergleichendes ub. die Numeralia" (Флекейзена, "Jahrbucher f. class. Philologie", T. 97); Асколи, "Ueb. eine Gruppe indogermanischer Endungen" ("Kritische Studien"); Шерер, "Zur Geschichte der deutschen Sprache" (2-е изд., стр. 576 и сл.); Остгофф, "Formassociation bei Zahlwortern" ("Morphologische Untersuchungen", 1); Баунак, "Formassociation bei den indogerm. Numeralien etc." (Куна, "Zeitschr. f. vergl. Sprachforschung", т. XXV); Бругман, "Die Bildung der Zehner und der Hunderter in den idg. Sprachen" ("Morphologische Untersuchungen", т. V); Вундт, "Volkerpsychologie" (т. 1, ч. 2, Лпц. 1900, стр. 24-31); Фриц Шульце, "Psychologie der Naturvolker" (1900, стр. 56). Сравнительнограмматическое освещение: Бопп, "Vorgleich. Grammatik der indogerm. Sprachen" (т. II, 3); А. Шлейхер, "Coinpendium der vergleich. Grammatik" (4 изд.); Бругман, "Grundriss der vergleich. Grammatik der indogerm. Sprachen" (т. II, ч. 2, стр. 463-510, Страсбург, 1892), где указана и прочая литература по отдельным индоевроп. языкам. О. Б-ч.



	Ф.А.Брокгауз, И.А.Ефрон Энциклопедический словарь