|
«ЗАБЫТЬ ФУКО» —
сочинение Бодрийяра («Oblier Foucault», 1977). По мысли автора,
текст Фуко предлагает идею «генеративной спирали власти» в ее «непрерывном
разветвлении», а также «текучесть власти, пропитывающую пористую ткань социального,
ментального и телесного». Дискурс Фуко — зеркало тех стратегий власти, которые он описывает.
По Бодрийяру, для Фуко существуют лишь «метаморфозы»
политики: «превращение деспотического общества в
дисциплинарное, а затем в микроклеточное... Это
огромный прогресс, касающийся того воображаемого власти, которое нами владеет,
— но ничего не меняется в отношении аксиомы власти: ей не отделаться...
от своего обязательного определения в терминах реального функционирования».
Бодрийяр формулирует проблему: может и сама сексуальность
(о которой так много писал Фуко), как и власть, «близится к исчезновению»?
Если, по Фуко, буржуазия использовала секс и сексуальность, чтобы наделить
себя исключительным телом и авторитетной истиной, а затем под видом истины
и стандартной судьбы навязать их остальному обществу, то не исключено, что
этот симулякр — плоть от плоти буржуазии, и что он исчезнет вместе
с ней. Главный тезис Фуко, по Бодрийяру, в этом
тематизме таков: подавления секса никогда не было,
существовало предписание о нем высказываться, существовало принуждение к производству
секса. Всей западной культуре был предписан сексуальный императив. «Спираль»,
которую предлагает Фуко: «власть — знание — наслаждение» /об отношении Фуко
к понятию «желание» см. «Желание и наслаждение» (Делез) — А.Г./. Подавление — это никогда не
подавление секса во имя чего бы то ни было, но подавление посредством секса.
Секс осциллирует в модели Бодрийяра
между «производством» и «соблазном», противостоящим производству. Для европейской
культуры сексуальное стало исключительно актуализацией желания в удовольствии.
По мысли Бодрийяра,»мы — культура поспешной
эякуляции». Наше тело не имеет иной реальности, кроме реальности сексуальной
и производственной модели. Сексуальный дискурс,
согласно Бодрийяру, «создается в подавлении... В
подавлении и только там секс обладает реальностью и интенсивностью... Его
освобождение — это начало его конца». Мы сделали секс необратимой инстанцией
(как и власть), а желание — силой (необратимой энергией). Власть и желание
— процессы необратимые. Это обеспечивает сексуальности мифическую власть над
телами и сердцами. Но это же делает ее хрупкой. [См. также Сексуальность в
постмодернизме, Соблазн, Порнография, «Надзирать и наказывать» (Фуко).]
A.A. Грицанов
|
